| МАТЧИ КОРОЛЕЙ ШАХМАТ |
|
АЛЁХИН БОГОЛЮБОВ |
АЛЁХИН ЭЙВЕ |
МАТЧ ТУРНИР |
БОТВИННИК БРОНШТЕЙН |
БОТВИННИК СМЫСЛОВ |
| ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА |
|
Год 1938-й, Пауль Керес является гражданином независимой еще Эстонии. Организаторы АВРО-турнира в Голландии рекламируют свое соревнование в качестве неофициального турнира претендентов. Победили Керес и Файн (с учетом дополнительных показателей главный приз вручили Кересу). Юный эстонский гроссмейстер сразу по окончании турнира вызвал Алехина на матч, однако чемпион на вызов отреагировал невнятно, и, фактически в тот же вечер, вступил в переговоры с Ботвинником. Почему? Объяснение простое. Еще до начала АВРО-турнира, несмотря на амбиции голландцев, Алехин заявил, что готов встретиться в матче с любым достойным кандидатом, который сумеет обеспечить приз в 10.000 долларов. А Ботвинник заручился в этом вопросе поддержкой самого Молотова и Алехин естественно предпочитал вести переговоры с претендентом, финансовая обеспеченность которого гарантируется властителями огромного тоталитарного государства. Советская шахматная организация, возглавляемая Н.Крыленко, сделала ставку на Ботвинника, как на человека, способного завоевать мировое первенство. Звание мастера Ботвинник получил в 16 лет, заняв 5-6 место в чемпионате СССР (1927). Ботвинник быстро прогрессировал и в начале 30-х выдвинулся в число сильнейших мастеров страны, что и подтвердил своими победами в 7 и 8-м чемпионатах СССР (1931, 1933). В 1933 сыграл вничью матч с одним из ведущих молодых гроссмейстеров Запада - Сало Флором. Добился успехов на международных соревнованиях: одержал победу на ленинградском турнире с участием М.Эйве (1934); разделил первое-второе места на 2-м московском международном турнире (1935) впереди Эм. Ласкера и Х.Р. Капабланки (за этот успех ему было присвоено звание гроссмейстера); принял участие в 3-м московском международном турнире (1936) и стал вторым (после Капабланки), опередив С. Флора и Эм. Ласкера; разделил первое-второе места с Капабланкой на крупнейшеми международном турнире в Ноттингеме (1938), опередив Алехина, Эйве и Ласкера; в "АВРО-турнире" среди восьми сильнейших шахматистов мира (1938) был третьим, уступив П.Кересу и Р.Файну, но победил Алехина, Капабланку и опередил их, а также Эйве, Решевского и Флора. Заручившись согласием руководства страны, Михаил Ботвинник вызвал тогдашнего чемпиона мира Алехина на матч на мировое первенство, но начало Второй мировой войны помешало его проведению. Разошлись на время пути Ботвинника и Кереса: первый оказался за Уралом, в эвакуации, а второй - на оккупированных немцами территориях. Оба сохраняли шахматную форму: в отношении Ботвинника действовал особый указ Молотова, призывавший "сохранить тов. Ботвиннику боеспособность по шахматам и обеспечить должное время для дальнейшего совершенствования", Керес играл в немецких турнирах. В 1943 году Алехин даже предлагал Кересу сыграть матч на первенство мира, но эстонец отказался, посчитав неподходящими время и обстоятельства. Грустная, даже страшная ирония: Керес еще не понимал, что на самом деле для него как для претендента самыми подходящими были как раз военные годы. Заканчивается война. Возвращается в советское подданство Керес. Возобновляются переговоры между Алехиным и Ботвинником. И вот факт, о котором уже даже Ботвинник никогда не говорил вслух. Несколько лет назад историк шахмат Ю.Шабуров обнаружил в Государственном архиве России "Проект плана подготовки М.М.Ботвинника к матчу с Алехиным". Сей "достойный" документ полностью опубликован журналом "The Chess Herald" 1/94) и содержит немало любопытного. Особо бросается в глаза фраза: "Закрытый матч с Кересом (20 партий)", и далее: "Необходимо обеспечить участие Кереса". У Кереса, игравшего в годы войны в немецких турнирах, были в то время неприятности с НКВД, и его можно было заставить делать что угодно, в том числе и играть двухмесячный закрытый матч с целью подготовки Ботвинника к борьбе за мировое первенство, хотя сам Керес, как официальный победитель АВРО-турнира, имел не меньше прав на матч с Алехиным, нежели Ботвинник. Некоторые авторы сегодня склонны утверждать, что именно Керес в те годы должен был рассматриваться в качестве главного кандидата. Думается, что этих авторов заносит в другую крайность, нежели Ботвинника, написавшего в своих воспоминаниях: "Керес после матч-турнира сорок первого года (на звание абсолютного чемпиона СССР) не имел особых прав..." На самом деле Ботвинник, один из победителей Ноттингема и абсолютный чемпион СССР 1941 года, и Керес, победитель АВРО-турнира, объективно в 1946 году располагали приблизительно равными правами. Алехин предпочитал Ботвинника, как претендента, финансировавшегося Москвой, а после войны, с переходом Кереса в советское гражданство, Алехин вообще не имел возможности выбора между этими двумя кандидатами! Примечательный нюанс: при старой системе розыгрыша первенства мира (если это можно называть системой!) чемпион мог иметь дело лишь с одним советским гроссмейстером, который являлся ставленником Кремля, а всем остальным вести какие бы то ни было переговоры попросту не разрешалось. Осенью 1945-го Ботвинник вновь поднял вопрос об организации матча с действующим чемпионом мира Алёхиным. Но в этот раз проведению матча воспротивилось ведомство Лаврентия Берии - Алёхина теперь считали не просто белоэмигрантом, но и военным преступником. После разгрома Германии Алёхина, гражданина Франции, обвинили в сотрудничестве с фашистами. Скрываясь от преследования французского суда, он перебирается сначала в Испанию, затем - в Португалию. Советские компетентные органы предупредили Ботвинника, что, если Алёхин пересечет границу СССР для участия в матче, то Алёхина тут же арестуют и выдадут французским властям. Предложили другое решение: ведущим гроссмейстерам мира договориться между собой и лишить Алёхина чемпионского звания. Но Михаил Ботвинник считал, что чемпиона мира нужно победить в честной борьбе. 11 января 1946-го он обратился за поддержкой к самому Сталину. Причем сумел довести до вождя всех народов устную информацию: "Если отстранить Алёхина от звания чемпиона мира путем сговора, то титул автоматически перейдет к экс-чемпиону мира голландцу Максу Эйве, а тот, в свою очередь, может вольно или невольно проиграть американцу Решевскому. И шахматная корона уплывет за океан, в Америку". Расчет был точным. Допустить, чтобы на шахматном Олимпе развевался не красный, а звездно-полосатый флаг, Сталин не мог. Разрешение на поединок было получено. Согласовали с Алехиным все детали и договорились, что матч состоится в Англии, в Ноттингеме, в августе 1946-го. Но ни долгожданного поединка, ни примирения великого русского шахматиста с соотечественниками не произошло. 24 марта на квартире Ботвинника раздался телефонный звонок. Сообщили, что три часа назад Александр Алехин скоропостижно скончался при странных обстоятельствах. Чемпион ушел непобежденным. В 1886 году была провозглашена монархия, а Вильгельм Стейниц назван первым королем. Многие, однако, не признали ни Стейница, ни даже сам его титул. Лишь при Ласкере королевская власть получает признание и постепенно достигает абсолюта. Царствование Алехина явилось периодом наивысшего расцвета абсолютизма, однако годы агонии русского гения обнажили всю степень нищеты старой системы. Когда абсолютный монарх умер, а его вассалы не смогли прокричать по привычке "Да здравствует король!", поскольку нового короля не оказалось в наличии, дворяне и простолюдины нерешительно переглянулись и, убедившись в собственной немощи, устремили взоры к парламенту - единственной силе, способной выработать новую конституцию. Парламент - Международная шахматная федерация (ФИДЕ) - была основана в 1924 году и благодаря усилиям энтузиастов многое сделала для распространения шахмат. Но в довоенный период ФИДЕ еще не имела достаточно сил и авторитета, чтобы взять под контроль организацию и проведение чемпионатов мира. Кроме того, эти планы не пользовались поддержкой сильнейших гроссмейстеров и самого чемпиона. Лишь после смерти Александра Алехина и вступления в 1947 году в ФИДЕ Советской шахматной федерации положение изменилось. На конгрессе ФИДЕ 1947 года была, наконец, выработана и утверждена упорядоченная система розыгрыша первенства мира. Весь мир разбили на зоны; сперва проводились зональные соревнования, затем межзональный турнир (позднее несколько турниров), победители которого встречались в турнире претендентов (впоследствие - в матчах претендентов) и выявляли матчевого соперника чемпиону мира. Весь цикл занимал три года. Таким образом, каждые три года чемпион должен был отстаивать свое звание в матче. Одновременно было принято и более чем сомнительное решение, что в случае поражения чемпион через год имеет право на матч-реванш. Несмотря на серьезные недостатки система эта просуществовала около сорока лет и была, в целом, явлением прогрессивным. В сентябре 1945 года был проведен радиоматч СССР - США. Это необычное соревнование было организовано по предложению американцев. Соперников разделяли тысячи километров. Из-за разницы в часовых поясах игра в Москве начиналась в 17 часов, а в Нью-Йорке - в 10 часов утра. Американцы, четырехкратные победители Всемирных шахматных олимпиад, не совсем ясно представляли, с каким грозным противником они имеют дело. Ведь кроме Ботвинника, Флора и Лилиенталя имена остальных участников мало что им говорили. Кроме того, в Америке еще не знали главного секрета советской шахматной школы - умения готовиться к ответственным соревнованиям. Команда СССР была подготовлена блестяще. Обе страны выставили по десять сильнейших шахматистов. Команду США возглавил тогдашний чемпион страны А. Денкер, на второй и третьей досках играли гроссмейстеры с мировым именем - С. Решевский и Р. Файн. Ходы передавались по радио. Битва в эфире продолжалась четыре дня. Результат первого тура стал сенсационным - 8:2! Шахматисты СССР выиграли 7 партий, проиграли одну и две свели вничью. Столь внушительный перевес, достигнутый в первом туре, явился для американцев совершенно неожиданным. Они считали, что на первых пяти досках у них вообще лучшие шансы, а в итоге набрали всего пол-очка, не сумев выиграть ни одной партии. И во втором туре успехи американцев были не намного лучше. Они сумели набрать лишь на пол-очка больше, чем накануне. Общий счет стал 15,5:4,5. Это было сокрушительное поражение. Как пишет Ботвинник, неофициально участникам матча передали слова Сталина: «Молодцы, ребята». Шахматная общественность всего мира была поражена разгромным счетом и блеском партий, выигранных советскими шахматистами. Такая убедительная победа произвела сильное впечатление и на людей, не играющих в шахматы. Некоторые американские комментаторы указывали на превосходство советской команды в области дебютной подготовки. Американцы не могли смириться со столь чувствительным поражением и на следующий год прибыли в Москву, чтобы сразиться уже в очном соревновании. Экс-чемпион мира М. Эйве был приглашен в качестве арбитра. Американцы на этот матч привезли более сильную команду и даже надеялись на успех. Очный матч происходил в совершенно иной политической обстановке, чем заочный. Уже выявились серьезные противоречия между СССР и его союзниками во второй мировой войне. Уже была произнесена знаменитая речь Черчилля в Фултоне, знаменующая начало новой, «холодной» войны. И в этой обостряющейся обстановке встрече с американцами придавалось особое значение. Их необходимо было снова разгромить! Поэтому вечером накануне начала матча с советской командой встретился первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. Михайлов. Его сопровождал председатель Спорткомитета Н. Романов. Ничтоже сумняшеся, Михайлов поставил команде задачу победить с большим преимуществом, чем в заочном матче. На это Ботвинник от имени участников ответил, что если каждый участник наберет полтора очка из двух, то этого будет достаточно, и счет 15:5 станет вполне достойным результатом. Комсомольскому лидеру этот ответ явно не понравился, но он промолчал, тем более, что Ботвинник особо подчеркнул - каждый из участников сознает свою ответственность перед страной. Вряд ли эта «накачка» способствовала поднятию боевого духа команды, скорее наоборот. Тем не менее, первый тур закончился убедительной победой команды СССР со счетом 7:3. Стало ясно, что реванша американцам добиться не удастся. И, хотя второй тур закончился с минимальным перевесом команды СССР, в целом счет матча 12,5:7,5 показал, что советские шахматисты намного превосходят своих соперников. Героями матча стали Смыслов и Рагозин, победившие своих противников "всухую". В редакционной статье журнала «Шахматы в СССР», возобновившего свое издание с мая того же года, в связи с победой нашей команды в радиоматче были сказаны следующие слова: «В матче с шахматистами Соединенных Штатов Америки мы выиграли командное первенство мира. Идя вперед к новым вершинам шахматного творчества, мы завоюем и индивидуальное звание чемпиона мира по шахматам, которое должен носить и будет носить лучший шахматист Советской страны». Триумфальный выход советских шахматистов на международную арену сразу же после окончания Великой Отечественной войны был неожиданностью для тех, кто не был информирован о процессе планомерного созидания, роста и укрепления советской шахматной школы. Государственные и общественные организации первого в мире социалистического государства с самого начала высоко оценили культурно-воспитательное значение шахмат. Поэтому уже в первые годы в стране регулярно проводились турниры на первенство городов, областей и т. д. Сенсационный итог радиоматча СССР - США был первым успехом в послевоенный период. За ним последовали систематические заслуженные победы. Это свидетельствовало о том, что ни в одной стране нет такой сильной группы ведущих шахматистов, как в СССР. Первый крупный международный турнир после войны был проведен в голландском городе Гронингене (Голландия)в 1946 году. Первенствовал М. Ботвинник, второе место занял М. Эйве, находившийся в отличной форме (которого некоторые деятели ФИДЕ в случае победы хотели увенчать лаврами чемпиона мира!!!), а третьим был двадцатипятилетний советский гроссмейстер В. Смыслов, это был его первый международный успех. Стало бесспорным, что М. Ботвинник - главный претендент на мировое первенство. С той поры, когда Стейниц был провозглашен чемпионом мира, новые чемпионы появлялись в результате победы в матче над старыми. Смерть же непобежденного при жизни А. Алехина создала беспрецедентное положение. Были попытки объявить чемпионом экс-чемпиона мира М. Эйве или организовать его матч с американским гроссмейстером С. Решевским. Однако такие решения не могли быть признаны общественным мнением. Обойти советских шахматистов было невозможно. Успехи Ботвинника, а также общеизвестный факт, что А. Алехин считал его достойным претендентом на матч, требовали иного, объективного решения. Требовалось определить преемника Алехина на шахматном троне. Международная шахматная федерация (ФИДЕ) пришла к решению, что для определения чемпиона мира следует провести матч-турнир (это был единственный в истории случай, когда чемпион был определен в турнире по круговой системе) шести шахматистов: экс-чемпиона мира М. Эйве (Голландия), М. Ботвинника, П. Кереса и В. Смыслова (все СССР), С. Решевского и Р. Файна (оба США). Половину турнира было решено проводить в Голландии, а вторую половину - в СССР (к сожалению Р. Файн не принял участия в борьбе, он вообще по личным мотивам совершенно отошел от практической игры). Открытие матч-турнира состоялось 1 марта в резиденции бургомистра Гааги. После торжественных речей началась жеребьёвка. Первым по алфавиту к столику главного арбитра подошёл Михаил Ботвинник. Ему выпал первый номер. В зале раздались дружные аплодисменты, и на лице гроссмейстера появилась широкая улыбка. Ботвинник, конечно же не был суеверен, но первый номер почему-то всегда воспринимается каждым шахматистом как хорошее предзнаменование. 2 марта были пущены часы. Турнир проходил в прекрасном концертном зале "Дирентон". В начале тура в нём находилось всегда 200-300 зрителей, однако уже через час их число увеличивалось до 2000. Люди сидели у накрытых столиков, пили, ели, курили ... и играли шахматы или домино. Создавая зрителям такие удобства, организаторы надеялись получить высокие доходы - аренда зала поглощала немало средств. С первого же тура зрители стали вести себя чрезвычайно шумно. Обычно таких спокойных голландцев было невозможно угомонить, зрители были неуправляемы. Волноваться им приходилось часто - у Макса постоянно краснели уши! Все уже знали, верный признак того, когда дела у их любимца Эйве складываются неважно. Интересно, что Ботвинник, догадываясь в какой обстановке предстоит ему играть, провёл накануне тренировочный матч с Рагозиным, во время которого радио было включено на полную громкость, а его спарринг-партнёр курил свои любимые папиросы и пускал дым без стеснения. Первую часть турнира в Голландии Ботвинник выиграл: из 8 возможных очков набрал 6. Теперь предстояло играть в Москве. Участники турнира направлялись в советскую столицу на поезде. На границе Германии с Польшей случилось непредвиденное: советским шахматистам разрешили следовать дальше, голландцу Максу Эйве и его секундантам было предписано вернуться домой. Основание - отсутствие транзитных виз. Завершение турнира и признание нового чемпиона мира (напомним, что Ботвинник лидировал) оказались под угрозой. Чтобы исправить положение, Ботвинник звонит сначала в Варшаву, потом в Берлин, затем в Москву. Только после его звонков в высшие инстанции инцидент был исчерпан. Поезд проследовал дальше. Но в Бресте, на границе с СССР, страсти вновь накаляются. На этот раз уже советские таможенники и пограничники ставят под угрозу будущее чемпионство Ботвинника: при досмотре багажа голландского гроссмейстера находят подозрительные тетради на неизвестном языке. Доказать пограничникам, что тетради экс-чемпиона содержат не зашифрованные инструкции для подрывной деятельности, а представляют собой невинный анализ шахматных партий, не удавалось. А поскольку голландский язык в пограничном Бресте никто, кроме Эйве, не знал, бдительные стражи границы приняли "мудрое" решение: тетради отправить на экспертизу в Москву, а голландского шахматиста задержать до выяснения обстоятельств... Но в конце концов поезд благополучно прибыл в столицу. За поединком ведущих гроссмейстеров мира в столичном Доме союзов следила вся страна. А Ботвинника вызвали на заседание секретариата ЦК. В Кремле опасались, что советский фаворит может проиграть турнир по очкам американцу Решевскому, и решили подстраховаться... Предложили хитрую комбинацию: чтобы остальные советские участники сыграли с Михаилом Моисеевичем в поддавки. Утверждения, будто Керес умышленно проиграл в матч-турнире Ботвиннику четыре партии подряд, чтобы реабилитировать себя за военные грехи, звучали уже неоднократно. Однако, чтобы делать подобные заявления, необходимо быть в состоянии доказать их правомочность. Да и вообще, тот турнир сложился для Ботвинника удачно, и победил он заслуженно. А если бы события развивались иначе, и Решевский захватил лидерство в матч-турнире, позволили бы Советы американцу победить? Иными словами, мог ли в принципе Решевский победить в 1948 году, или он уже самой системой был обречен на поражение? Можно со всей определенностью утверждать, что, если в матч-турнире и не было договорных партий, то они несомненно были бы, если бы потребовалось помешать Решевскому занять первое место. Вообще участие Решевского в турнирах всегда вызывало особый интерес. Причиной тому была былая слава шахматного вундеркинда. У широкой публики он ассоциировался с представлением о чём-то непостижимом, гениальном. Шахматный мир был ошеломлён, когда 6-летний Сэмми начал в сопровождении отца выступать в крупнейших городах Европы с сеансами одновременной игры против взрослых. Зрители утверждали, что наблюдать за малышом на сеансах было жутковато. Игра вундеркинда, одетого в матросский костюмчик, казалась пронизанной демонической силой. Один за другим взрослые дяди сдавались с виноватой улыбкой. Появление Решевского вызвало тогда большой интерес в научном мире. Вдруг, он внезапно изчез с шахматной арены. Любители шахмат бывало спрашивали: что случилось с тем мальчуганом, который обыграл всю Америку? Только близкие и друзья знали в чём дело: Сэмми Решевский учился читать и писать! 17 мая 1948 года закончился матч-турнир на звание чемпиона мира по шахматам. Со старта М. Ботвинник захватил лидерство и не уступал его до конца. Он выиграл все микро-матчи и набрал 14 очков из 20 возможных. Превосходство над опасными соперниками, агрессивный победоносный стиль заставили всех без исключения признать победу Ботвинника бесспорной и его достойным чемпионом мира. Второе место занял В. Смыслов (11 очков), на пол-очка за ним были П. Керес и С. Решевский, а М. Эйве набрал всего лишь 4 очка и в дальнейшем фактически выбыл из борьбы за корону. Стиль игры М. Ботвинника очень своеобразен. В основе лежит проникновение в суть позиции. Он создал много цельных партий, где стратегический замысел можно обнаружить уже в дебюте, и план с железной последовательностью проводится до логического конца. С самого начала своей шахматной карьеры М. Ботвинник уделял дебютной стадии очень большое внимание. Он глубоко изучил и развил теорию дебютов. Его стремление к позиционной обоснованности планов, тщательное разыгрывание дебютной стадии, по-видимому, привели некоторых его критиков на первых порах выступлений М. Ботвинника к ложному выводу, что он односторонний позиционный шахматист. Однако реальность убедила в том, что хоть М. Ботвинник и не гонится за внешними эффектами, но прекрасно владеет и комбинационным оружием, отлично ориентируется в самых головоломных ситуациях. М. Ботвинник отработал эффективную систему самоподготовки к соревнованиям, из которой он не делает секрета. После прекращения выступлений в турнирах он ведет большую литературную и педагогическую работу в области шахмат, у него много учеников. Собственным примером М. Ботвинник доказал, как много можно сделать для развития таланта целеустремленным трудом. «Для завоевания первенства мира, — писал М. Ботвинник, - быть может, в первую очередь, необходим твердый характер, способность к глубокой самокритике и напряженной творческой работе. В этом отношении советские шахматисты находятся в весьма благоприятных условиях: они воспитаны Коммунистической партией. Эти качества вообще присущи советским людям - ими обладают и советские шахматные мастера». Конечно, неправильно утверждать, что Ботвинник стал чемпионом мира исключительно благодаря проискам сталинского аппарата. Он - выдающийся шахматист. Но заслуженно ли он носил титул сильнейшего на протяжении долгих тринадцати лет "чистого времени"? Послевоенную систему розыгрыша первенства мира можно сравнить с конституционной монархией. Слов нет, система стройная, права и обязанности претендентов и чемпионов строго оговорены. Однако в этой системе слишком уж велики, практически беспрецедентно в практике мирового спорта, привилегии чемпиона. В то время, как претендент выявляется во множестве тяжелейших соревнований, чемпион, ни к чему не обязанный, словно король, восседает на своем троне в течении трех лет в ожидании соперника. И даже когда этот соперник, наконец, определяется, чемпиону, согласно традиции, достаточно свести с ним матч вничью, чтобы остаться на троне. Но и этого шахматному миру казалось недостаточно: через год поверженный (если он проигрывал) чемпион имел право на матч-реванш, а следовательно, прошедшему труднейший отбор претенденту необходимо было фактически выиграть два матча подряд у чемпиона мира, чтобы воцариться на шахматном троне. В период с 1948 по 1963 год Ботвинник сыграл семь матчей на первенство мира, из которых выиграл два (только реванши!), проиграл три и два свел вничью. И такого отрицательного баланса оказалось достаточно, чтобы в полном соответствии с правилами оставаться все эти годы (лишь с двумя годичными перерывами) чемпионом мира! За этот временной отрезок Ботвинник лишь три раза участвовал в первенствах СССР, причем победил только однажды, редко и не всегда успешно выступал в международных турнирах. Следует признать, что до 1948г. проведение матч-реваншей имело известную логику: претендент фактически назначался самим чемпионом, да и правила матчей на первенство мира не были строго регламентированы, и матчи порой игрались на слишком короткую дистанцию. Однако в "новейшей истории" не доводилось встречать сколько-нибудь серьезного обоснования практики матч-реваншей. В 1975 году Ботвинник, вспоминая правила, утвержденные в 1949 году в Париже, писал: "Поверженный чемпион имеет право на реванш (это традиционное право стало особо необходимым, ибо чемпион может потерять звание из-за болезни)". А что мешает чемпиону, потерявшему титул случайно, снова пройти отбор? Всем известно, что Ботвинник порой высказывал, мягко выражаясь, странные мысли. Вероятно, он действительно был сталинистом и верил в то, что публично провозглашал. Однако, пытаясь обосновать право чемпиона на реванш, он противоречил всякой логике и, очевидно, исходил лишь из собственных интересов. Интересно, что по первоначальному проекту, написанному Ботвинником, в случае проигрыша матча экс-чемпион имел лишь право участия в тройном матч-турнире - участниками должны были быть: чемпион мира, экс-чемпион, победитель соревнования претендентов. Ботвинник сам разработал правила борьбы на первенство мира и всегда утверждал, что менять их нельзя. - "Стоит вынуть хоть один кирпич из стены построенного здания и оно рухнет! Эти правила я разработал в интересах Советского Союза!"- с пафосом заканчивал обычно он свою речь. Перефразируя его слова, кирпичи из воздвигнутого им здания вынимались и заменялись. Но это Ботвинника нисколько не смущало! Похоже, сторонниками матч-реваншей являлись лишь сам Ботвинник и его приверженцы. Первый советский чемпион мира пользовался в те годы огромным влиянием в Советском Союзе, а следовательно(!) и в ФИДЕ, и практика реваншей просуществовала до 1962 года, когда ее, наконец, отменили на очередном конгрессе. "Большинство партий Ботвинника производит впечатление сухих и бездушных. Это вполне объяснимо, ибо ни в одном жанре искусства даже самая совершенная копия не может вызвать таких чувств, как оригинал. Шахматы Ботвинника, что касается атаки, являются именно копией старых мастеров" А. Алехин. Когда Ботвинник стал лидером, то есть с 1948, тогда шахматы вполне естественным путем покатились "под откос", ибо лидером стал не гений, а подражатель. Что уж говорить о подражателях подражателю... Так бывает всегда: рождается гений - и развитие шахмат стремится к вершине, к искусству; умирает гений - и шахматная мысль устремляется в болото демагогических рассуждений... Секретный архив Михаила БотвинникаВ 1936 году Ботвинника ждало испытание. Еще в начале года он получил приглашение на крупный международный турнир в Ноттингеме, в который наряду с четырьмя англичанами были приглашены все сильнейшие шахматисты мира - чемпион мира М. Эйве, три экс-чемпиона - Алехин, Капабланка и Ласкер, а также Флор, Файн, Решевский, Боголюбов, Видмар и Тартаковер. Крыленко добился разрешения на поездку и отправил в Англию положительный ответ. За выступлением Ботвинника в Ноттингеме следила вся страна. Он еще раз доказал, что является одним из сильнейших шахматистов мира. Ведь позади него были и Эйве, и Алехин, и Ласкер, и молодые американцы Решевский и Файн. Советская пропагандистская машина использовала выдающийся успех Ботвинника «на всю катушку». Сначала в печати появилось письмо Ботвинника Сталину. В Центральный Комитет ВКП(б) Товарищу Сталину Дорогой, родной, любимый наш учитель и руководитель! С сознанием величайшей ответственности ехал я на международный шахматный турнир в Ноттингем отстаивать честь советского шахматного искусства в наиболее ответственном из шахматных состязаний, которые знал шахматный мир за последние годы. Горячее желание поддержать честь советского шахматного мастерства заставляла меня вкладывать в игру все силы, все знания, всю свою энергию. Я бесконечно рад тому, что могу доложить: представитель советского шахматного искусства разделил в турнире первое место вместе с бывшим чемпионом мира Капабланкой. Это могло произойти лишь потому, что я чувствовал за собой поддержку всей моей страны, заботу нашего правительства и нашей партии и прежде всего ту повседневную заботу, которую проявляли и проявляете Вы, наш великий руководитель и вождь, чтобы поднять на неслыханную высоту нашу великую родину и выпестовать из нас, представителей советской молодежи, здоровую, радостную смену во всех областях нашего социалистического строительства. Одушевленный данным Вами великим лозунгом «догнать и перегнать», я рад, что смог реализовать его хотя бы на том маленьком участке, бороться на котором мне доверила наша страна. Михаил Ботвинник Лондон, 29.VIII.36 г. Много позднее Ботвинник отрицал, что он сам писал это письмо. Вот что он рассказывал: «Крыленко принимал меня чрезвычайно довольный, подробно расспрашивал о турнире. - Ваше письмо товарищу Сталину мы направили на дачу, и сразу же была наложена резолюция: „В печать“, - сказал Крыленко. Собственно все это он и организовал. Тогда все писали письма Сталину о своих достижениях. Крыленко меня изучил вполне и понимал, что по скромности сам я писать не буду, а отсутствие письма может нанести ущерб шахматам. Еще когда я был в Лондоне, меня вызвал к телефону Д. Гинзбург, сотрудник „64“. - Мы получили ваше письмо, - сказал он. - Но все же, может, у вас есть какие-либо исправления, и поэтому я вам его прочту... Я, конечно, смекнул, в чем дело, выслушал письмо и сказал, что все правильно, дополнять и изменять нечего. Тогда письмо и было направлено Сталину». Главная партийная газета страны «Правда» победе Ботвинника посвятила передовую статью. В ней, в частности, говорилось: «СССР становится классической страной шахмат. Знаменитые шахматные мастера Западной Европы и Америки с изумлением и завистью смотрят на рост нашей шахматной культуры. Ничего похожего нет в их странах. Никто не может соперничать с нашей страной в развитии шахматного движения». «Единство чувств и воли всей страны, огромное влияние и забота о людях советской власти, Коммунистической партии и прежде всего товарища Сталина - вот первоисточники побед советской страны...» Возвращение Ботвинника было обставлено с большой помпой. Уже на границе, в Негорелом, его встречали журналисты и репортеры, в Минске, на вокзале, его приветствовала большая толпа любителей шахмат, а в Москве, на площади Белорусского вокзала, состоялся митинг. Постановлением ЦИК Союза ССР Ботвинник был награжден орденом «Знак Почета» «за выдающиеся достижения в области шахматного искусства». А теперь снова предоставим слово самому Ботвиннику: «В те времена ордена вручались на заседании Президиума ЦИК СССР. М. И. Калинин был в отпуске, и председательствовал А. Червяков. Сначала он поздравил большую группу военных и вручил им ордена. В это время за столом президиума появился Крыленко, и подошла моя очередь. Председательствующий стал говорить обо мне, объяснять, почему правительство решило отметить мои достижения, и заявил: - Ботвинник награждается орденом потому, что его успех в Ноттингеме способствует... - тут он запнулся, но заключил: делу социалистической революции. Вот это была похвала!» Так Михаил Ботвинник встал в первые ряды героев того времени. Таких, как летчик Валерий Чкалов, как шахтер Алексей Стаханов, как скрипач Давид Ойстрах. Осенью 1938 года в Голландии намечался двухкруговой турнир восьми сильнейших шахматистов мира. Еще до начала турнира было объявлено, что его победитель получит преимущественное право на матч с Алехиным. Однако на открытии выступил сам чемпион мира и заявил, что будет играть с любым известным гроссмейстером, который обеспечит призовой фонд. Как рассказывает Ботвинник, получив благословение нашего полпреда в Бельгии, на закрытии турнира попросил Алехина назначить ему аудиенцию. Тот согласился. На следующий день, прихватив в качестве свидетеля Флора, Ботвинник появился в отеле, где жил Алехин. Можно себе представить, как себя чувствовал при этом Флор: за год до этого он сам договаривался о матче с Алехиным. Однако после того как Чехословакия была оккупирована нацистами, вопрос о его матче отпал. Условия поединка были быстро согласованы. Вопрос о месте соревнования Алехин предложил решить Ботвиннику (но только не в Голландии), если же матч состоится в Москве, то за три месяца до него чемпион просил пригласить его в какой-нибудь турнир, чтобы приобщиться к московским условиям. Призовой фонд - 10 тысяч долларов. - А сколько должны получить вы? - спросил Ботвинник. - Две трети в случае победы. - То есть шесть тысяч семьсот долларов? - Да, конечно. - Эта сумма достаточна и при ином исходе матча? Алехин засмеялся и кивнул головой. Договорились, что когда все будет согласовано, в Москве объявят о предстоящем матче. До этого все держится в секрете. Вернувшись, Ботвинник встречается с Булганиным и рассказывает ему о своих планах. Тот порекомендовал написать письмо на имя председателя Совнаркома В. Молотова. Через некоторое время фельдъегерской почтой пришел ответ: «Если решите вызвать шахматиста Алехина на матч, желаем вам полного успеха. Остальное нетрудно обеспечить. Молотов». В то время власть в стране была полностью сосредоточена в руках Сталина, поэтому Ботвинник считал, что телеграмма была продиктована самим «отцом народов». Весной 1939 года в Ленинграде прошло XI первенство страны. Лишь победив в последнем туре успешно конкурировавшего с ним дебютанта Александра Котова, Ботвинник обходит его на очко и становится после шестилетнего перерыва чемпионом СССР. Для него это очень важно: ведь вызов Алехину уже послан. Казалось, что матч Алехин - Ботвинник не за горами, но судьба рассудила иначе. 1 сентября началась вторая мировая война... Завладев шахматной короной, Ботвинник занялся подготовкой докторской диссертации (по специальности он был инженерэлектротехник), а затем успешно ее защитил. Конечно, это прибавило ему респектабельности, но на три года вывело из игры. Перед началом его матча с Давидом Бронштейном в 1951 году большинство экспертов полагало, что Ботвинник легко сокрушит претендента. Однако на самом деле лишь на финише ему удалось сравнять счет и сохранить звание чемпиона. Да и следующий матч за мировое первенство с Василием Смысловым, также закончившийся вничью, отчетливо показал, что Ботвинник утратил былое превосходство над конкурентами, стал, по его же собственным словам, только «первым среди равных». Перерыва в игре богиня шахмат Каисса не простила: его догнали представители более молодых поколений. Стремление Михаила Моисеевича на все иметь собственное мнение могло навлечь на него крупные неприятности. Так в 1954 году, когда началась «оттепель», он отправил секретарю ЦК КПСС по идеологии письмо, в котором высказал свои взгляды на вопрос - возможна ли социалистическая революция на Западе без третьей мировой войны. Точка зрения Ботвинника была резко раскритикована партийным бонзой в записке «Об ошибках М. М. Ботвинника», хранящейся в архивах ЦК КПСС. Весьма примечателен последний абзац этого уникального документа: «„Заметки“ Ботвинника представляют интерес как проявление буржуазной идеологии лейбористского типа и боязни капиталистического окружения. Полагаю, что следует вызвать М. Ботвинника в Отдел пропаганды и агитации ЦК и разъяснить ему антимарксистский характер его заметок. Если же он будет настаивать на своих некоммунистических взглядах, то он не может, мне кажется, оставаться членом партии». Видимо, беседа в ЦК состоялась. Ботвинник понял, что нужно брать ход назад. Об этом говорит хранящееся в архиве покаянное письмо чемпиона мира, в котором он благодарит за внимание и терпеливое разъяснение своих ошибок. На этом история закончилась. Когда Ботвинник проиграл матч Петросяну и был отменен матч-реванш, он решил отказаться от попыток вернуть звание чемпиона мира и занялся работой с молодыми шахматистами. Через его руки прошли все перспективные юноши, начиная с Карпова и Каспарова. В первую очередь он их учил самостоятельно работать над шахматами. Ботвинник однажды пожурил Каспарова, своего ученика, за то, что тот, для того, чтобы убрать лишнее препятствие на пути к шахматному трону, отказался от фамилии отца (Вайнштейн) и взял фамилию матери. - Вот я же не сделал подобного, проявил характер! - гордо сказал патриарх советских шахмат. - А какая была фамилия у вашей мамы, Михаил Моисеевич? - спросили его. И тут "сердитый" Ботвинник улыбнулся: - Рабинович. Несомненно, главным качеством Ботвинника была его исключительная целеустремленность. Еще юношей он поставил перед собой высокую цель - стать чемпионом мира по шахматам и последовательно шел к ней, отсекая все лишнее, что мешало движению. Эта целеустремленность отличала не только Ботвинника-шахматиста, но и не в меньшей мере Ботвинника-человека. Если он ставил перед собой цель, не было силы, способной его остановить. Вот история, рассказанная заместителем председателя Спорткомитета Дмитрием Постниковым, в конце сороковых и пятидесятых годах курировавшего шахматы: «Став чемпионом мира, Ботвинник решил построить дачу. И не где-нибудь, а в одном из самых престижных мест Подмосковья - на Николиной горе. Стоит добавить, что там проживали самые сливки общества - поэт С. Михалков, писатель Ф. Панферов, академик П. Капица, авиаконструктор В. Мясищев. Николина гора находится вблизи Москвы-реки, в районе водоохранной зоны столицы и контролировалась Министерством внутренних дел. Написав на имя министра внутренних дел Л. Берия письмо, Ботвинник обратился к тогдашнему председателю Спорткомитета Аполлонову с просьбой о поддержке. Через некоторое время Аполлонов приказал Постникову вызвать Ботвинника и сообщить, что Берия ему отказал. Постников пригласил Михаила Моисеевича и передал ему слова председателя Спорткомитета. - Разрешите воспользоваться вашей „вертушкой“, - неожиданно попросил Ботвинник и, получив согласие, быстро набрал номер. Было очевидно, что он готов к такому повороту событий и отступать не намерен. В трубке послышался голос: - У телефона Маленков. С кем я говорю? - Здравствуйте, Георгий Максимилианович! Говорит чемпион мира Ботвинник. Прошу принять меня по небольшому вопросу. В то время (конец 40-х годов) Г. Маленков был одним из ближайших сподвижников Сталина. - Откуда вы звоните? - Из Спорткомитета. - Через двадцать минут жду вас на Старой площади. Пропуск вам будет заказан. (На Старой площади располагался Центральный комитет партии.) Попрощавшись с Постниковым, Ботвинник поспешил на Старую площадь. А через неделю в Спорткомитет пришла телефонограмма. Ее содержание: „По поводу заявления тов. Ботвинника М. М. Министру лесного хозяйства тов. Орлову. Выделить столько-то кубометров леса для тов. Ботвинника М. М. Министру путей сообщения тов. Бещеву. Обеспечить доставку леса до поселка Николина гора. Председателю Моссовета тов. Попову. Выделить участок земли на Николиной горе для дачи тов. Ботвинника М. М. Главному архитектурному управлению Моссовета. Представить тов. Ботвиннику М. М. стандартный проект дачи. Все расходы за счет тов. Ботвинника М. М.“ Но главное, конечно, было в подписи - И. Сталин. Так Ботвиннику удалось обыграть всемогущего Берию!» - "В жизни мне повезло. Как правило, мои личные интересы совпадали с интересами общественными - в этом, вероятно, и заключается подлинное счастье. И я не был одинок - в борьбе за общественные интересы у меня была поддержка. Но не всем, с кем я общался, так же повезло, как мне. У некоторых личные интересы расходились с общественными, и эти люди мешали мне действовать. Тогда и возникали конфликты". Секретный архив Пауля КересаЭстонский гроссмейстер впервые приехал в СССР почти сразу по окончании АВРО-турнира, в котором добился выдающегося успеха. Его пригласили принять участие в тренировочном турнире 1939 года, в нем, за исключением Ботвинника, приняли участие все лучшие советские мастера, а также четыре гроссмейстера - Флор, Решевский, Лилиенталь и Левенфиш. Турнир закончился победой Флора, реабилитировавшего себя после провала в АВРО-турнире. Результат Кереса стал сенсацией - он сумел разделить только 12-13-е места при 18 участниках. Проиграл 4 партии, выиграл лишь 3, явно недооценив силу советских участников. В 1940 году, когда Эстония «добровольно» вошла в Советский Союз, Керес играл в XII первенстве страны, но смог занять лишь 4-е место, хотя и опередил Ботвинника. И лишь в матч-турнире на звание абсолютного чемпиона СССР он стал вторым, что и определило его позиции как второго шахматиста страны, главного конкурента Ботвинника. Когда началась война, Эстония была быстро оккупирована немецкими войсками. Будучи шахматным профессионалом, Керес принял участие в нескольких турнирах в фашистской Германии: в 1942 году в Зальцбурге и Мюнхене, каждый раз занимал второе место позади Алехина; в 1943 году в Зальцбурге разделил первое место с Алехиным, в Праге снова стал вторым позади Алехина, в Познани был первым. В 1944 году, находясь в Швеции, он выиграл матч у мастера Ф. Экстрема. К моменту взятия Таллина советскими войсками Керес вернулся из Швеции на родину. Чемпион СССР по прыжкам в воду мастер спорта И. Баркан, во время войны служивший в морской пехоте, еще в 50-е годы рассказал, что он входил в состав десанта, высадившегося в Таллинн с моря, и у него был ордер на арест Кереса, но того в городе не оказалось. Полковник НКВД Б. Вайнштейн, бывший в то время главой Всесоюзной шахматной секции, прибыл в Таллин по служебным делам на другой день после вступления туда сухопутных войск и имел беседу с начальником эстонского НКВД. В конце беседы тот спросил, не мог ли Вайнштейн как председатель шахсекции решить вопрос об участии Кереса в чемпионате СССР, и добавил, что шахматы для Пауля единственный источник существования. Он предложил Вайнштейну встретиться с Кересом, но тот отказался, объяснив, что взять на себя решение такого вопроса он все равно не может: есть общая установка - тех, кто во время войны находился на оккупированных территориях, в первый послевоенный чемпионат не пускать. А с Кересом ситуация еще сложней. «Сам я отношусь к нему с большой симпатией, добавил Вайнштейн, и как к шахматисту, и как к человеку, хотя пока с ним лично и не знаком. Но если по закону, то ему за сотрудничество с немцами надо 25 лет давать, и вы это знаете не хуже меня. Он же в их турнирах играл, с Алехиным якшался...» Поэтому Керес не участвовал ни в XIV первенстве СССР, ни в матче по радио СССР - США. Когда в конце 1945 года в Москве проходило первое послевоенное командное первенство профсоюзов, Керес почти каждый день появлялся на турнире, и в руках у него была папочка, в которой, видимо, лежали какие-то документы. Позиция руководства страны по отношению к лицам, оказавшимся на оккупированных территориях, да к тому же сотрудничавшим с немцами, была исключительно жесткой, ее и отразил Б. Вайнштейн. И неизвестно, что произошло бы с Кересом, если бы его не взяло под свою защиту партийное руководство Эстонии и лично первый секретарь ЦК партии Эстонии Н. Г. Каротамм. Видимо, они и подсказали Кересу идею обратиться с покаянным письмом к В. М. Молотову, бывшему тогда первым заместителем председателя Совета Министров СССР. Приведем этот документ: «Тов. В. М. Молотову Москва, Кремль. Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович! Оказавшись во время фашистской оккупации во власти немцев на территории Эстонской ССР, я был оторван от советских шахматистов в течение трех с лишним лет. Не будучи в силах отказаться от шахматной игры, я за это время, при оккупантах, принял участие в пяти турнирах. По-видимому, по этой причине Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта не считает возможным допустить меня к участию в турнире на первенство СССР, хотя я в 1941 году был признан гроссмейстером СССР по шахматам. Вполне сознавая свою ошибку, прошу все же принять во внимание сложившиеся для меня в годы оккупации исключительно тяжелые обстоятельства. Мне очень хочется быть восстановленным в правах высококвалифицированного советского шахматиста и доказать на деле, что я в состоянии с честью выполнять обязанности, связанные с почетным званием советского гроссмейстера. Со своей стороны хочу приложить все старания к тому, чтобы мое участие в шахматных турнирах СССР шло бы на пользу всему Советскому Союзу. Хочу также посвятить все силы на поднятие уровня шахматной культуры в Эстонской ССР. Прошу Вас, Вячеслав Михайлович, помочь мне стать опять полноправным членом советской шахматной семьи. Таллин, 7 апреля 1945 года. Паул Керес». Много позже Николай Николаевич Романов, уже будучи пенсионером, рассказывал, что в связи с делом Кереса он был вызван к Молотову. У того в кабинете уже находился В. Абакумов - министр госбезопасности. Романов стал защищать Кереса, особенно напирая на то, что Керес возвратился в Эстонию накануне прихода советских войск, хотя вполне мог остаться в Швеции. Позиция Абакумова была такой же, что и у Вайнштейна. Выслушав обе стороны, Молотов неожиданно спросил: - Как вы думаете, если бы Керес остался в Швеции, он бы жил лучше, чем у нас? Наступила пауза. И тогда, не дожидаясь ответа, резюмировал: - Все ясно. Вопрос решен. Пусть Керес играет! В сентябре 1945 года он принял участие в чемпионате Эстонской ССР, в котором вне конкурса выступали гроссмейстеры Котов, Флор и Лилиенталь, а также мастер Толуш, и был первым. Затем в марте 1946 года его самого отправили играть вне конкурса в чемпионате Грузинской ССР, где он также вышел победителем. В июне того же года Керес в составе сборной СССР сыграл в радиоматче СССР - Англия на второй доске, набрал полтора очка из двух против мастера Е. Клейна. Тем не менее на крупный международный турнир в Гронингене в августе 1946 года, несмотря на то, что он имел персональное приглашение, его не послали. Можно считать, что Керес был полностью реабилитирован только в 1947 году, когда в феврале он принял участие в XV первенстве СССР и занял первое место, на очко опередив И. Болеславского. |
| МАТЧИ КОРОЛЕЙ ШАХМАТ |
|
ПЕРВЫЙ МАТЧ |
СТЕЙНИЦ ЧИГОРИН |
СТЕЙНИЦ ГУНСБЕРГ |
СТЕЙНИЦ ЛАСКЕР |
ЛАСКЕР МАРШАЛЛ |
|
ЛАСКЕР ТАРРАШ |
ЛАСКЕР ЯНОВСКИЙ |
ЛАСКЕР ШЛЕХТЕР |
ЛАСКЕР КАПАБЛАНКА |
КАПАБЛАНКА АЛЁХИН |
|
АЛЁХИН БОГОЛЮБОВ |
АЛЁХИН ЭЙВЕ |
МАТЧ ТУРНИР |
БОТВИННИК БРОНШТЕЙН |
БОТВИННИК СМЫСЛОВ |
|
БОТВИННИК ТАЛЬ |
БОТВИННИК ПЕТРОСЯН |
ПЕТРОСЯН СПАССКИЙ |
СПАССКИЙ ФИШЕР |
КАРПОВ КОРЧНОЙ |
|
КАРПОВ КАСПАРОВ 1984 год |
КАРПОВ КАСПАРОВ 1985 год |
КАСПАРОВ КАРПОВ 1986 год |
КАСПАРОВ КАРПОВ 1987 год |
КАСПАРОВ КАРПОВ 1990 год |
|
КРАМНИК ТОПАЛОВ 2006 год |
АНАНД Турнир 8-ми 2007 год |
АНАНД КРАМНИК 2008 год |
АНАНД ТОПАЛОВ 2010 год |
| ГЛАВНАЯ СТРАНИЦА |
